Море. Фукус. Ностальгия.

Пирс в посёлке Чупа; чайки, кружащие над водой.

На Белом море впервые я оказался в 2006-м, потом был ещё раз через два года. Но первые впечатления всё равно настолько крепки, что задают восприятие этих мест в будущем.
Если придётся выразить всё только в трёх словах, то это будут: волны, камни, облака.

Облака над Большим Керетским рейдом

Небо в те прохладные дни середины лета удивляло постоянно: никогда не видел, или не обращал внимание на то, какими разными могут быть облака. Они каждый день разные, каждый час. Стремительные линии, перечёркивающие небеса и светящиеся на закате, забавные клочки, плывущие гуськом, или неровные тучи, вторящие волнистой поверхности моря. Они были и тёмные, и светлые, и разноцветные. А за бортом или под ногами – камни. Камни статичные, но не менее разнообразные. Тоже, кстати, разноцветные. Но самое главное в них – узоры, трещины, текстуры гранита. Этому многообразию можно не придавать значения, находясь на острове, заросшем лесом. Но высадившись на луду, оказываешься на территории камня, и он сразу обращает на себя внимание. Он такой фактурный, что его хочется потрогать руками, погладить шершавую поверхность. И это легко можно сделать, не боясь запачкаться. Камень на луде всегда чистый – его поливает дождь и омывают волны. Поэтому когда после дождя выходит солнце, окружающий пейзаж преображается: разноцветные влажные граниты сверкают сочными красками. Именно таким я впервые увидел Белое море, когда закончился моросящий дождик и мы вышли на пирс в посёлке Чупа.
Читать далее «Первые впечатления о Белом море, 2006»

Здесь и далее: фотографии в тексте кликабельные, по щелчку можно открыть версию покрупнее.

Посёлок Чупа известен всем, кто учился или работал на биофаке СПбГУ, так что его описывать подробно не стану, отмечу, что это место, где в губу Чупа Кандалакшского залива впадают несколько речек и ручьёв, Плавежма, Мельничная, Средний. Рядом одноимённая станция железной дороги на Мурманск, где и сходят с поезда туристы, байдарочники и студенты.

Схема расположения островов в губе Чупа.

У самой станции другая, сменившаяся природа ещё не так остро ощущается, как во время езды на поезде через тундру. По-настоящему поражает то, что видишь, оказавшись на берегу у пристани. Только что закончившийся дождь смыл все остатки пыли с дороги и камней, доски и гранит блестят под лучами показавшегося на несколько минут солнца. Берег вдалеке просто заискрился, перечёркнутый тенями проходящих облаков. И небо снова слегка затянуло.

Причал на окраине посёлка, куда приходят суда Профессор Владимир Кузнецов биостанции Академии наук и Профессор Заварзин биостанции СПбГУ.

Почти вся береговая линия прерывается рельсами, по большей части давно проржавевшими, по которым местные жители спускают к воде лодки из эллингов. К воде можно пробраться между сараев или в местах, где камни мешают строительству.

Неповторимый колорит местности придаёт высохшая трава, растущая между камней, низенькие дома и, конечно, столбы и провода. Чёрные просмоленные столбы невозможно воткнуть меж камней, поэтому около каждого столба, где необходимо, сооружена клеть из брёвен, в которую насыпаны валуны, фиксирующие столб. Сверху торчат ослепительно белые изоляторы, и висят, тянутся провода.

Через посёлок проходит ветка железной дороги, упирающаяся в полуразобранный пожарный пирс.

Рельеф местности очень неровный, и уже через сто метров к дороге спускаются с горы потрясающего вида мостки, по которым можно почти без опасения за свою жизнь забраться наверх к церкви, наверное, самому новому зданию посёлка, колокольня рядом ещё недостроена.

Солнце снова скрывается за облаками, только что ослепительно-белый амбар оказывается в тени.

Чайки кружатся над водой, как кажется, в любую погоду, иногда как-то жалобно всхлипывая.

Ещё один из контрастов Чупы - природное и человеческое, чистота воды и хлам, оставленный людьми на берегу.

На островах практически нет людей (ну, кроме самой базы университета), любой, кто попадает туда летом, может проводить вечера и белые ночи у воды, на камнях, где угодно. Над головой почти постоянно проплывают облака. Облака настолько разные, что удивляет даже не то, как они могут находиться при этом в одно время в поле зрения одного человека. Облака двигаются на разных уровнях в разных направлениях! Только тонкий след от самолёта Мурманск-Москва лежит ещё выше, его сдувает почти всегда на запад.

Большой Керетский рейд, губа Юшковская.

У лоцманской скалы.

Большой Керетский рейд.

Две зари, Большой Керетский рейд.

Провожая клочья облаков.

Ранним утром небо чистое, на рейде волна спокойная, можно выйти на лодке и увидеть ослепительное сияние солнца, играющего бликами на ряби, просвечивающего до дна, по поверхности камней под водой в такт колебаниям слоевищ водорослей бегают "зайчики".

"Полярное солнце". Большой Кретский рейд.

Скалы у берегов губы Юшковская.

Два вечера мне везло на совершенно тихую и безветренную погоду. Отражения облаков идеальны, грести легко, лодка скользит по воде, как если бы была пустая.

"Отражённое стремление". На воде одно из судов флотилии биостанции - ССП (средний сетеподъёмник).

Пролив Средняя Салма со стороны деревни Кереть в полночь.

Воду здесь практически нельзя представить без камней, редко где грунт прямо подходит к воде. Самые удивительные скалы можно найти на лудах (луда - остров, не покрытый лесом). Казалось бы, всё сложено из одного и того же гранита, но цвета меняются от красно-бурого до голубоватого, фактуру поверхности вообще сложно описать. Камень подчас такой, будто человек проделывал прорези болгаркой - такие ровные и длинные трещины.

Гранитные скалы на острове Седловатая Луда.

Скалы на острове Средний.

Остров Седловатая Луда.

Очень ярким гранит становится после дождя, шторм выбрасывает на гальку и валуны обрывки водорослей, ветер выветривает поверхность брёвен, выброшенных на берег, до почти белого цвета.

Laminaria и другие водоросли на берегу после шторма.

Отплытие с Седловатой Луды.

На самом острове биологической станции природа почти первозданного вида, когда-то, в советское время, на острове стоял лесозавод, от которого остались лишь бетонные глыбы фундамента, почти скрытые под разнотравьем. На давно не посещавшейся дороге, проложенной десятилетие назад трактором в лесу, на каждом пеньке разрастаются эпифитные лишайники, которые в городе, конечно, не встречаются.