На Белом море впервые я оказался в 2006-м, потом был ещё раз через два года. Но первые впечатления всё равно настолько крепки, что задают восприятие этих мест в будущем.
Если придётся выразить всё только в трёх словах, то это будут: волны, камни, облака.
Небо в те прохладные дни середины лета удивляло постоянно: никогда не видел, или не обращал внимание на то, какими разными могут быть облака. Они каждый день разные, каждый час. Стремительные линии, перечёркивающие небеса и светящиеся на закате, забавные клочки, плывущие гуськом, или неровные тучи, вторящие волнистой поверхности моря. Они были и тёмные, и светлые, и разноцветные. А за бортом или под ногами – камни. Камни статичные, но не менее разнообразные. Тоже, кстати, разноцветные. Но самое главное в них – узоры, трещины, текстуры гранита. Этому многообразию можно не придавать значения, находясь на острове, заросшем лесом. Но высадившись на луду, оказываешься на территории камня, и он сразу обращает на себя внимание. Он такой фактурный, что его хочется потрогать руками, погладить шершавую поверхность. И это легко можно сделать, не боясь запачкаться. Камень на луде всегда чистый – его поливает дождь и омывают волны. Поэтому когда после дождя выходит солнце, окружающий пейзаж преображается: разноцветные влажные граниты сверкают сочными красками. Именно таким я впервые увидел Белое море, когда закончился моросящий дождик и мы вышли на пирс в посёлке Чупа.
От Чупы до биостанции СПбГУ можно добраться только морем, поэтому все поездки на остров Средний начинаются и заканчиваются здесь (маршрут можно увидеть на традиционной карте в конце поста). Но пока наше замечательное судно с биостанции не пришло, есть время закупить продукты или просто походить по берегу, если всё уже собрано. Береговая линия в посёлке почти везде занята лодочными гаражами, сделанными из дерева (потому что не ржавеет). А от гаражей в море уходят рельсы, по которым лодку на тележке спускают на воду. И, опять же, тут разные камни, водоросли и морские звёзды в отлив, и чайки. Чайки кружат, кричат, что-то выхватывают из воды или сидят, нахохлившись, в непогоду. Сам посёлок очень колоритный, но у меня как-то мало приличных снимков. Сейчас я бы фотографировал его совсем по-другому, а тогда времени мало было, да и попросту не умел.
Но самое интересное, конечно, не в Чупе, а на островах. Там целый архипелаг: Кереть, Средний, Горелый, Пежостров, Сидоров, Медянка, Виченная Луда, Луда Черемшиха, Седловатая Луда, Плоская Луда. Это из того, что сразу вспоминаются. Если одну только Седловатую обойти по периметру, то встретятся и скальные обрывы, и галечный пляж, и волнистый гранит у самого берега, и чёрные неприступные скалы на востоке, где с исподней стороны ухитряются закрепиться балянусы. На „пляже“, как водится, свалка всего – выброшенная ламинария, обрывок сети, фукусы, прикольно чпокающие под сапогом. Один сплошной натюрморт.
На нашем острове Среднем пейзаж совсем другой: остров защищён от ветра сосняком, и под ним – настоящее царство лишайников. После заката всё приобретает пастельные оттенки, над головой удивительно низко проходят облака, и светлый полог из цетрарии выглядит словно снег на земле.
А самое замечательное в этом то, что за месяц практики можно глазеть на всё, впитывать и удивляться.
Наша лаборатория располагалась в двухэтажном доме недалеко от берега. Несколько жилых комнат выходили в уютную „кают-кампанию“ – кухню с большим столом, который после обеда становился письменным. Рядом на стене висела карта окрестной акватории, на окне – несколько камней с лишайниками, которым обеспечивали регулярный полив, и всегда где-то поблизости болтался маленький лабораторный талисман, детский волчок. Он и оказался на одной фотографии, которая после выхода фильма “Inception” („Начало“) приобрела дополнительный смысл: волчок, как символ реальности, удостоверяет тебя, что всё вокруг настоящее.
- Kallima paralekta, бабочка-листик
- Обзор объектива Canon EF 70-300mm f/4.5-5.6 DO IS USM — качественный нишевый телеобъектив для съёмки в путешествиях